|
.jpg "Анджело Бонати") В своих рекламных компаниях «Панераи» (Panerai) называет себя «командиром времени» (comandante del tempo). Это звание очень к лицу Анжело Бонати (Angelo Bonati), гендиректору «Панераи». В течение десяти лет он упорно сражался за мировое господство своей фирмы и вышел победителем. В итоге этой борьбы компания «Панераи» превратилась из самой быстроразвивающейся марки в мире элитных часов в самую юную и вместе с тем самую многообещающую полноправную мануфактуру.
Когда именно, с тех пор как Вы пришли в компанию, стало понятно, что из «Панераи» удается сделать настоящую мануфактуру?
Однажды мне позвонили и сообщили, что группа «Ричмонт» (Richemont Group) приобрела «Панераи» и намерена превратить компанию из военной часовой фабрики в фирму номер один в индустрии элитных часов. Все последнее десятилетие именно на это я и работал. В результате мы выпустили три новых фирменных калибра. Когда все только начиналось, трудно было удержаться от мечтаний.
Значит, уже с самого начала Вы планировали выпустить фирменный калибр?
Да. Еще тогда у меня была цель сделать из «Панераи» не просто более-менее заметную часовую марку, а подлинную мануфактуру. Когда я впервые пристально присмотрелся к «Панераи», то понял, что у нас куча достоинств. У нас хорошие корни, удивительная история и до сих пор здравствующая, неразрывно связанная с Флоренцией династия. Что касается самой продукции, то скажу, что формы часовых корпусов уже тогда считались легендарными. А наши фирменные находки знал каждый. И защитную скобу заводной головки на «Луминоре» (Luminor), и ушки на «Радиомире» (Radiomir), и, конечно же, наши циферблаты. Когда-то «Панераи » совершил ряд открытий в работе с фосфоресцирующими веществами. В области же часового дела таких достижений не было. Мы вообще не производили своих часовых механизмов. Только переведя компанию на следующую ступень развития, я смог бы что-то добавить к ее богатой истории.
Расскажите, пожалуйста, как Вы работали все эти годы над развитием технической стороны «Панераи».
Развитие происходило постепенно. Мы начали с повышения уровня отделки и увеличения надежности часовых механизмов за счет градусников типа «лебединая шея», затем разработали собственные варианты часовых механизмов с высокофункциональными усложнениями и, наконец, начали производить уже полностью свои механизмы. Сейчас часы, выпущенные до вхождения «Панераи» в «Ричмонт», а также серия А и ее предшественники стоят очень дорого. Но это объясняется скорее той ролью, которую они сыграли в нашей истории. А новые часы с высокотехнологической начинкой станут, конечно, большим шагом вперед.
Насколько важно, чтобы Ваши часовые механизмы передавали суть «Панераи»?
Они просто обязаны излучать дух «Панераи». Мы их придумывали и собирали, основываясь на наших традициях, а не просто наугад решая, какие бы еще новенькие функции в них втиснуть. Помню, работал я над первым механизмом. Я сел и записал все функции на листе бумаги, перебрал их одну за другой и убедился, что все они вписываются в наши традиции. Мы даже придумали, как лучше всего установить механизм внутри корпуса, чтобы часы шли как можно стабильнее. Часы «Панераи» могут быть элитными, но они должны сохранять эмоциональную связь с прошлым. В былые времена их носили герои. Именно поэтому «Панераи» славится своей надежностью. Часовой механизм «Панераи» легко можно узнать по внешнему виду: от него веет силой и твердостью.
Как, например, передает суть «Панераи» обнуление секундной стрелки?
Обнуление секунд, т. е. когда стрелка текущих секунд при вытянутой заводной головке возвращается в исходное положение - очень важная функция. Ведь когда военные водолазы сверяли часы перед заданием, синхронизовать время нужно было, как можно лучше. И тут без обнуления секунд не обойтись. Я рассказал об этом Эрику Кляйну (Eric Klein) и объяснил, что такая функция как раз в духе «Панераи». Может, на наших старых моделях обнуления секунд и нет, но если бы можно было тогда это реализовать, то мимо такой функции мы не прошли бы.
Скажите, зачем для восьмидневного запаса хода понадобились три ходовые пружины?
Я не сторонник маркетинговых фокусов. Для наибольшей стабильности хода в течение всех восьми дней нам как раз нужно было три пружины. Когда-то в наших часах стоял знаменитый калибр Angelus с восьмидневным запасом хода. Именно благодаря ему у нас в этой области есть определенные традиции. Так что, мы зашли со стороны конечного результата: если нужны часы с восьмидневным запасом хода, то какой же будет самый логичный и надежный путь? Конечно же, сделать ту самую конструкцию из трех заводных барабанов, которую Вы сегодня и наблюдаете.
А какая связь между «Панераи» и указателем второго часового пояса?
Второй часовой пояс в наших часах крепко завязан на нашу аудиторию покупателей. Кто наш клиент? Это путешественник и искатель приключений. Индикация второго часового пояса позволяет ему не выпадать из времени, куда бы он не поехал. Это полностью в духе того компаса для ночной ориентации под водой, что мы делали для водолазов.
Судя по всему, Эрика Кляйна, отвечающего в «Ричмонт» за разработку механизмов, очень вдохновляет совместная работа с «Панераи».
Когда работаешь со мной, нужно иметь пылкий темперамент и не чаять души в часовом деле. Иначе – ничего не выйдет. «Панераи» - фирма темпераментная. И Эрик горит неподдельной страстью к своей работе. Сотрудничая с «Панераи» и со мной, он получил блестящую возможность дать выход своей любви к часовому делу. По тому, сколько мы сделали за столь короткое время, сразу понятно – дело у нас спорится. Параллельно Эрик работает и в других компаниях. Для него очень ценно, что у нас в процессе создания механизмов задействован гендиректор. Ведь это сокращает время на все.
Как началось Ваше сотрудничество с Эриком Кляйном?
Я знаю Эрика уже давно, почти 20 лет. Я знал, что «Ричмонт» включила его в проект по разработке часовых механизмов. В «Панераи» мы как раз тогда начинали работать над нашими собственными механизмами. Учтите – при этом у нас не было ни одного специалиста в этом деле. Поэтому, когда начали проектировать калибр Р.2002, пришлось обратиться к другой известной компании за советом. Я набросал план и отдал его этой компании. Они по нему сделали прототип. Все было сделано так, как я хотел: был и линейный индикатор запаса хода (его легче воспринимать визуально), и большой запас хода, благодаря трем заводным барабанам. Однако возникла непреодолимая трудность – оказалось невозможным запустить в производство этот прототип. И когда к нам пришел Эрик, он первым делом занялся этой проблемой.
Рискуете ли Вы, создавая собственные часовые механизмы?
Очень. Ведь репутация компании сильно зависит от надежности характеристик ее механизмов. Но я с радостью иду на этот риск: без него невозможно сделать ничего серьезного. Наш план сейчас расписан вплоть до 2011 г., и каждый год мы будем запускать что-нибудь новое.
Правда ли, что Вы приобретаете пружины у других компаний?
Сегодня мы используем ходовые пружины Jaeger-LeCoultre и волосковые пружины A. Lange & Sone. Однако я бы не заострял на этом внимания, ведь никогда не знаешь, какие разработки у нас появятся в будущем. Пока мы, правда, ничего не планируем, но я не устаю мечтать. Моя мечта – чтобы у «Панераи» однажды появилась своя технология изготовления пружин. Это очень важно, т.к. пружины – это основа хронометрии, основа точного измерения времени, без чего немыслим «Панераи».
Почему Вы решили выпустить турбийон?
Благодаря турбийону о «Панераи» узнало больше людей. Традиционно одним из направлений нашей деятельности был выпуск специальных линий часов. В таких линиях всегда небольшое количество экземпляров. А тут мне захотелось выйти в сегмент сложных часовых механизмов со своим собственным фирменным турбийоном. Но опасность в том, что неудача в этой области мгновенно повлечет за собой потерю доверия. Что здесь нужно для успеха? Громко заявить о себе – о своей оригинальности и способности дать часовому делу что-то новое.
Сначала расскажу о том, как мы вышли к этому механизму. В «Панераи» давно занимались разными усложнениями. В начале за основу брались чужие калибры, в свое время по каким-то причинам не поступившие в продажу. В то же самое время мы уже закладывали фундамент на будущее, создавая простые и полусложные механизмы. На пересечении этих двух путей и возник наш турбийон.
Теперь пару слов о редкости. На счету «Панераи» достаточно редких моделей, выходивших ограниченными сериями. Но в этот раз я хотел создать что-нибудь позначительнее, чем Luminor Marina с особым циферблатом. Конечно, если мы выпустим 300 экземпляров одной модели и прекратим производство, они автоматически станут редкостью. Однако мне хотелось дать покупателю нечто большее. Хотелось выпустить что-то особенное не только в плане внешнего вида, но и в плане содержания. Именно поэтому мы поднажали на турбийон. Большинство турбийонов сейчас - это чистая эстетика. Они стоят целое состояние, а в работе неотличимы от обычных часов. Мы же с самого начала хотели создать не только эстетичный, но еще и подлинно функциональный турбийон. Наши традиции зиждятся на точной хронометрии и бесперебойной работе. Именно эти качества должны были отразиться в турбийоне. Чтобы подчеркнуть, что главное в часах не то, как они выглядят, а то, как они работают, мы расположили каретку турбийона у задней стенки корпуса, где собственно она и должна быть.
Каким образом от простой идеи турбийона Вы пришли к поистине революционной конструкции – каретке с вертикальным вращением?
О турбийоне я начал думать в 2002 году. Это было еще до того, как часовую индустрию накрыла турбийонная лихорадка. Однажды я переговорил с инженером из «Ричмонт». Это очень талантливая женщина и замечательный специалист по турбийонам. Она сказала, что у нее есть отличная идея. Я выслушал ее, но заявил, что проект действительно весьма интересен, однако он не подходит для нас. Я попытался объяснить, что наш турбийон должен передавать суть «Панераи». В итоге она признала мою правоту и решила еще раз подумать. Некоторое время спустя она позвонила и рассказала о новой концепции – турбийоне, который вращается не в горизонтальной, а проходит все плоскости от горизонтальной до вертикальной. Мне эта мысль понравилась: нужен именно такой турбийон, чтобы повысить точность в наручных часах , с которых, собственно, и начал «Панераи». В карманных часах годится обычный турбийон. Но «Панераи» всегда носили на запястье, и в ее турбийоне эта идея была идеально подхвачена.
Почему Вы так долго не выпускали современные часы Panerai с черным корпусом.
Конечно, мы имеем полное моральное право на изготовление часов с черными корпусами, вроде наших ранних моделей PAM4 и PAM9. Этим увлекалась вся индустрия, причем в производстве использовался метод конденсации из паровой фазы. Время показало, насколько уязвимы наши ранние корпуса с покрытием, нанесенным по этой технологии. Их легко поцарапать, а убрать царапины практически невозможно. Для меня это неприемлемо. Я считаю, что надежность – одно из наших фундаментальных качеств. Обеспечить надежность – значит обеспечить будущее своей компании. Сегодня конденсацию применяют на золотых и платиновых корпусах. Но, что будет с такими часами через два-три года? Это огромный риск, а кто остается в проигрыше? Коллекционеры.
В недавнем прошлом мы один-единственный раз применили конденсацию, когда делали часы для группы коллекционеров (модель PAM195 для Paneristi.com). При покупке часов клиентов предупредили, что корпус легко поцарапать. Но такие часы нельзя запускать в серийное производство. Я знал, что многие уже ждут черных «Панераи», но все это время мы искали способ сделать для наших коллекционеров надежный продукт.
Почему остановились именно на керамике?
Четыре года назад я обратил внимание на керамику просто потому, что на данный момент это единственный сверхтвердый материал. Когда мы перестали применять конденсацию, мы продолжили поиск материалов, которые дают эффект неброской стильной роскоши. Именно по этой причине мы стали выпускать часы с корпусами из титана и тантала. Но керамика- это единственный способ совместить черный цвет со стопроцентной надежностью.
Как делают такие корпуса?
Есть несколько способов. Мы не штампуем корпуса, а каждый делаем на станке. Обычно наши корпуса имеют непростую форму. Взять хотя бы уникальный корпус «Радиомира», который по виду напоминает подушку. Чтобы сделать корпус такой формы, нужны большие затраты. Зато в результате корпус выходит намного прочнее.
Какова история часов для подводного плавания с глубиномером?
В прошлом «Панераи» знали по его глубиномерам. Поэтому вполне логично, что нам захотелось сделать водолазные часы с глубиномером. На этот проект у нас ушло около пяти лет. Сначала мы работали над механическим глубиномером, но оказалось непросто обеспечить надежность такой механики. Все дело в том, что если уж заниматься разработкой водолазных часов с глубиномером, то нужно быть полностью уверенным в его стопроцентной надежности. С этими часами человек будет погружаться под воду, стало быть, вся ответственность за их бесперебойную работу ложится на наши плечи. Наш глубиномер был официально одобрен одним из независимых институтов по контролю подводной экипировки. Таким образом, наш глубиномер имеет официальный статус профессионального оборудования для подводного плавания.
Вы сейчас разрабатываете модель 1950 с керамическим корпусом. Увидим ли мы ее когда-нибудь в продаже?
Сейчас я как раз испытываю такие часы, но пока еще не до конца уверен в надежности ушек. Это массивные часы, и я должен убедиться, что ушки выдерживают их вес. Только потом я стану думать о том, чтобы выпустить их на рынок. |
